Хотите, я расскажу вам, когда начинается настоящая жизнь молодой матери?
В тот день, когда чадо, наконец, перестает путать день с ночью и, заснув вечером, с переменным успехом спит до утра, измученная за день мамаша, отнюдь не торопится упасть в кровать и отдохнуть . Нет! Она кидается к раковине, с горой немытой посуды, загружает белье в стиральную машину, моет полы… И, наконец, принимает душ сама - с открытой дверью в ванную, подмерзая на сквозняке и чутко прислушиваясь - точно ли спит малец? Ибо если дитятко проснется, и мама прохлопает этот момент ушами, вся личная жизнь псу под хвост, и вечер будет безнадежно испорчен, укачиванием недовольного младенца. Мы собираемся в Интернете с коллегами по счастью материнства, примерно около часу ночи.
Мы обменивается фото отпрысков, обсуждаем зубы-подгузники-сыпь-прикорм, мы делимся ссылками на интересные ресурсы. И так часов до трех-четырех утра. Задним умом, каждая понимает, что неплохо бы уже пойти и лечь. Ибо дети - ранние пташки. И со свойственным им невинным садизмом, имеют привычку вскакивать спозаранку и поднимать весь дом своими заливистыми трелями. Но никаких сил отказаться от нескольких часов мнимой свободы у нас нет. Ночные посиделки дают нам иллюзию, что мы еще живы, что мы сами распоряжаемся своим временем, что мы вольны лечь спать, когда захотим… Привычка засиживаться до четырех часов быстро закрепляется. И в восемь, когда беби, отвратительно выспавшийся и свежий, требует внимания, любви и развлечений, мать его похожа на Шурале, месяц просидевшего в западне…
Мы привыкли смотреть новые фильмы урывками, в несколько подходов по 15 минут зараз. Все дела, ранее требовавшие вдохновения, настроя, тишины, и чтобы не кантовали, мы теперь навострились делать, когда чадо позволит. Мы уже даже можем пойти с ребенком в итальянский ресторанчик и с самым непосредственным видом поедать пиццу, теряя куски салями,вытанцовывая посреди зала с ребенком под мышкой. И плевать на общественное мнение, иначе так и придется сидеть до пенсии около песочницы. Все то, что нам так нравилось, что было нам так дорого, что составляло большую часть нашей жизни, безжалостно вычеркнуто нашими инфант террибль из дневного графика. И, если мы все же хотим хоть изредка тряхнуть добеременной стариной, нам приходится приносить в
жертву самое ценное, что у нас есть, - сон. Ибо больше молодой матери, не имеющей под рукой нянь и бабушек, пожертвовать нечем…
Если меня спросят, что самое трудное в деле материнства, я, не задумываясь отвечу - жуткая бессонница, в которую мы вогнали себя сами, чтобы глотнуть хоть немного свежего воздуха без наших дорогих крошек. И, знающие люди, к сожалению, говорят, что дальше будет только хуже.
