Как верно и печально....
Она сказала: «Он уже уснул!»,—
Задернув полог над кроваткой сына,
И верхний свет неловко погасила,
И, съежившись, халат упал на стул.
Мы с ней не говорили про любовь,
Она шептала что-то, чуть картавя,
Звук «р», как виноградину, катая
За белою оградою зубов.
«А знаешь: я ведь плюнула давно
На жизнь свою... И вдруг так огорошить!
Мужчина в юбке. Ломовая лошадь.
И вдруг — я снова женщина... Смешно?»
Быть благодарным — это мой был долг.
Ища защиту в беззащитном теле,
Зарылся я, заглаженный, как волк,
В доверчивый сугроб ее постели.
Но, как волчонок загнанный, одна,
Она в слезах мне щеки об шептала.
И то, что благодарна мне она,
Меня стыдом студеным обжигало.
Мне б окружить ее блокадой рифм,
Теряться, то бледнея, то краснея,
Но женщина! меня! благодарит!
За то, что я! мужчина! нежен с нею!
Как получиться в мире так могло?
Забыв про смысл ее перво причинный,
Мы женщину сместили. Мы ее
Унизили до равенства с мужчиной.
Какой занятный общества этап,
Коварно подготовленный веками:
Мужчины стали чем-то вроде баб,
А женщины — почти что мужиками.
О, Господи, как сгиб ее плеча
Мне вмялся в пальцы голодно и голо
И как глаза неведомого пола
Преображались в женские, крича!
Потом их сумрак полу заволок.
Они мерцали тихими свечами...
Как мало надо женщине — мой Бог!—
Чтобы ее за женщину считали.
