Мы тоже с ребенком сейчас посещаем храм Всех Черниговских святых. С тремя из священников (включая с настоятелем) приходилось ближе общаться. Впечатление осталось хорошее. Но даже при не хорошем впечатлении о некоторых священниках из других храмов, не хочется циклиться на этом и делать какие-то выводы исходя только из этого впечатления. Мы приходим в храм к Богу, а не к священнику. Точнее, да, к священнику,но не как лично к мирскому человеку, а как к человеку через которого совершаются Таинства. Мы делаем выводы только из того, что видим, а многого не знаем. Знаем ли мы покаяние того священника или кого-то, кто на наш взгляд себя не правильно ведет?.. Это знает только Господь. К примеру, святитель Филарет Гумилевский бывал раздражителен, всю жизнь он в этом каялся и скорбел, что у него такой недостаток, всю жизнь с ним боролся. Святитель Тихон Задонский тоже был вспыльчив и боролся с этим. Ну и еще хочется привести несколько моментов, которые приходят на ум при обсуждении такой темы.
1. В «Отечнике» приводится история, как к некоторому отшельнику приходил пресвитер из ближайшей церкви и преподавал ему Святые Таины. Кто-то, навестив пустынника, поведал ему о грехах пресвитера, и, когда пресвитер пришел в очередной раз, отшельник даже не отворил ему дверь. Пресвитер ушел, а старец услышал голос от Бога: «Восхитили себе люди суд Мой». После этого отшельнику было дано видение. Он увидел золотой колодец с необыкновенно хорошей водой. Этим колодцем владел какой-то прокаженный, который черпал воду и наливал ее в золотой сосуд. Отшельник вдруг почувствовал нестерпимую жажду, но, гнушаясь прокаженным, не хотел брать у него воду. И опять был ему голос: «Почему ты не пьешь этой воды? Что за дело до того, кто черпает ее? Он только черпает и наливает в сосуд». Отшельник, придя в себя, понял смысл видения и раскаялся в своем поступке. Затем он призвал пресвитера и просил его преподавать Святое Причащение по-прежнему. Так и нам перед Причащением должно думать не о том, насколько благочестив совершающий Таинство священник, а о том, достойны ли мы сами быть причастниками Святых Даров.
2. Архимандрит Тихон (Шевкунов) в своей книге «„Несвятые святые“ и другие рассказы» приводит интересный рассказ о нерадивых монахах-пьяницах, которых большевики хотели заставить попрать крест и Евангелие, а затем отпустить на все четыре стороны. Вперед вышел игумен с испитым лицом и сказал: «Ну что же, братия, жили как свиньи, так хоть умрем как христиане». И ни один из монахов-пьяниц не сдвинулся с места. В тот же день все они были зарублены шашками.
3. Жил в некоем монастыре нерадивый монах: он часто опаздывал к службе, огорчал этим братьев и вынуждал гневаться игумена. Иноки роптали и даже просили настоятеля изгнать его. И вот этот монах заболел, болезнь усиливалась, и он уже приближался к смерти. Огорчены были братья, что погибнет душа несчастного. Собрались они у одра его, чтобы облегчить предсмертные страдания своей молитвой, но что же видят они? Этот монах умирал смертью праведника. Лицо его выражало спокойствие и радость.
Когда он немного очнулся, братия спросили:
— Какое утешение получил ты от Бога? С кем ты беседовал, как с близкими родными своими?
И умирающий, собрав последние силы, отвечал:
— Братья, вы знаете, что я жил недостойно, и вот я увидел, как демоны окружили мой одр, в руках их была хартия — лист, сверху донизу исписанный моими грехами. Они приблизились ко мне, Ангел же хранитель мой стоял вдалеке и плакал. И вдруг я услышал голос с неба: «Не судите, да не судимы будете! Этот монах не осудил никого, и Я прощаю его!» — и тотчас хартия в руках демонов загорелась, и они с воплями исчезли. Подошел ко мне Ангел и приветствовал меня, и я говорил с ним.
Братья, — продолжал он, — после принятия монашества я не осудил ни одного человека! Братья, — сказал он еще, — вы осуждали меня и осуждали справедливо, а я, грешный, не судил никого.
Я все веду к тому, что надо больше думать о спасении своей души. Ни бурчащие бабушки в храме, ни борзый священник этому не помеха. От Бога нас отдаляют наши грехи, а не чьи-то. Дай мне Господи зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего.
